Глава 25
- Со-о-о свя-я-я-яты-ы-ыми-и-и у-у-по-о-о-кой…
Адели стояла как вкопанная. Ее макияж давно стек по лицу и она уже не пыталась хотя бы частично вслушиваться в странно звучащую русскую речь. Все, на что у нее хватало сейчас сил, - это смотреть покрасневшими и высохшими от слез глазами на открытую крышку гроба, где лежало тело ее друга.
Она не видела его лица, с этой точки был виден только нос, бледный, осунувшийся и неподвижный, и Дюпон молилась, чтобы ей не пришлось двигаться с места. Она решила для себя, что точно не подойдет ближе, пока не опустят крышку. Адели боялась, что не узнает человека на погребальных простынях и запомнит его как погасшую оболочку, лишенную всего, кроме мертвенного и бессмысленного покоя.
Почему именно он… а не она?
Почему мы вообще продолжаем жить, когда вокруг все меняется - и не сказать, чтобы в лучшую сторону?..
Девушка сдавленно перехватила дыхание и с усилием закрыла глаза.
Иногда ей хотелось не просыпаться.
- Эй…
Адели вздрогнула и раскрыла веки.
- Все хорошо?.. - поправила зонт и с тревогой подняла на нее свои почти черные глаза Мицуки.
- Д-да… почти. - Француженка вздохнула и отвернулась. - Не знаю.
- А так..? - тонкие пальцы коснулись ее руки.
Губы Дюпон не удержались и сложились в подобие легкой улыбки.
Японка коротко улыбнулась в ответ, сжала пальцы и с чувством прижалась к ее плечу, поправив черный купол так, чтобы он накрывал от непогоды их обеих.
- Ты больше не одинока... - заверила партнёрку Итакура. - Мы справимся с этим вместе.
Адели молча кивнула, ее взгляд снова погрустнел.
Им всем придется с этим справиться.
- Святый Бооооже, святый креееепкий, святый бессмертный, помииииилуй нас…
Звон кадила и еле разборчивая речь на чужом языке.
Прейфилд стоял под открытым дождем и по его непроницаемым стеклам стекали капли. Не первый раз он хоронил друзей и любимых, но с каждыми похоронами он будто прощался с частицей себя.
“Лина, Джон, Альберт, теперь Оливия и Алексей...”
Люди уходят. Эпохи сменяются. Нам остается лишь бессильно смотреть и ждать своей очереди раствориться во тьме и забвении… будто в этом есть какой-то смысл.
Эдвард вздохнул и перевел взгляд на соседний гроб. Он выглядел сильно проще первого и его крышка была закрытой, чтобы не повредить плод работы гримеров, - но по виду одинокой плачущей женщины, стоящей над ним, было несложно понять, чей он.
Прейфилд непроизвольно сжался, снял очки и подошел ближе.
- Марта, мне… - неуверенно начал он.
Женщина чуть моложе его предостерегающе выставила руку.
- Не нужно, - хриплым голосом прошептала она. - Я знаю, кто вы. - Марта подняла на него опустошенный взгляд и ученый содрогнулся от того, насколько она походила на Оливию. - Вы должны быть здесь, на этом месте, а не она. И не он. - Сестра Уолш кивнула на мертвого врача, по которому священник читал панихиду.
Профессор потупил взгляд.
- Если бы она меня послушала… - продолжила яростно ирландка и мотнула головой: - Но нет. Ушла в свои технологии, закрылась от всех, погналась за очередным ненормальным уродом - и вот результат. Но знаете что? - Марта сверкнула на него глазами и отвернулась. - Я даже не злюсь на вас, Эдвард. Вы мне безразличны. - Женщина вздохнула. - Вы такой же, как все, амбициозная пустышка. Неудачник, рушащий жизни других.
Прейфилд не стал ничего отвечать и опустил голову.
- Так что вы меня совсем не удивляете… в отличие от этого монстра, - Марта покосилась в сторону человека в пальто и шляпе, с задумчивым видом стоявшего в самом конце небольшой процессии, под сенью покосившегося дуба.
- Нужно быть совсем чудовищем, чтобы прийти на похороны женщины, которую сам и убил, еще и оплатив при этом весь праздник.
Уолш заметила на себе взгляд Ван дер Берга, сплюнула себе под ноги и одарила седого ученого презрительным взглядом:
- Горите в аду, оба.
Женщина с проседью в рыжеватых волосах сделала знак и к закрытому белому гробу подошли четверо носильщиков, которые на счет “три” подняли его и осторожно погрузили в катафалк, водитель которого коротко кивнул и завел двигатель.
- Она… - Волькерт неслышно подошел ближе и проводил взглядом удаляющийся вместе с рассерженной гостьей автомобиль.
- Улетает в Ирландию, - пояснил Прейфилд и неслышно вздохнул. - Оливии бы хотелось обрести покой в родной земле.
Голландец трясущейся рукой снял намокшую шляпу, - словно прощаясь с той, кого никогда больше не увидит по собственной полной вине.
Он действительно оборвал жизнь женщины, которой никогда не хотел навредить и которой был многим обязан. Если бы не Оливия Уолш и ее исследования предиктивных языковых алгоритмов…
Прейфилд не стал мешать рефлексии бывшего противника, почувствовал слабый запах церковного ладана, поклонился перед взмахом ритуального кадила и осмотрел остальных.
Кроме священника, которого Ван дер Берг каким-то чудом сумел вывезти из бурлящей в очередной революции красной России, перед уже единственным гробом безмолвно стоял молодой темнокожий американец с рукой на перевязи, рядом с ним опирался на трость усатый глава ускорителя частиц из Майами, который успел оправиться от пулевого ранения. Позади на почтительном расстоянии была троица журналистов, двое мужчин и одна женщина из Лондона, которые первыми собрали картинку целиком и появились на пороге поместья “Атом” не без помощи еще одного забытого героя. Заметно осунувшийся и даже постаревший со времени побега из советской тюрьмы Кристиан Хиггинсон почувствовал на себе внимание ученого, приветственно склонил голову и под взгляды стоящих позади него Адели и Мицуки сочувственно повернулся к последней из участниц церемоний.
Приземистая, полненькая женщина с короткой стрижкой и заметным синяком на левой половине лица склонилась над гробом и что-то еле слышно шептала. Затем вложила в белесые и едва гнущиеся пальцы старенький золоченый компас с гравировкой “На долгую память”.
До Эдварда донеслось только последнее слово на русском:
- Лёша…
Шатенка выпрямилась, набрала воздух в грудь, тяжело вздохнула и вытерла слезы.
- Сочувствую от всего сердца, пани Каминска, - тихо произнес приблизившийся седой профессор. Та коротко кивнула, затем импульсивно раскинула руки и Прейфилд с готовностью обнял ее.
- Dziękuję… - вздохнула Агнешка. - Я знаю, он тоже был вам очень дорог.
Мужчина кивнул.
- Мы дружили почти двадцать лет. Он не раз выручал нас, несколько раз спас мне жизнь…
- И сделал это еще раз, - закончила за него Каминска, подняв на Прейфилда глаза. - Как умел только он.
- Н-да. - Англичанин коротко кивнул, а в небольшой толпе за его спиной кто-то негромко спросил:
- Тут еще кто-то будет?
- Вроде ждем пару гостей, - послышалось в ответ. - Или нет.
- Товарищ прохвессор, - неожиданно вмешался православный священник, поправляя на лысеватой голове черный клобук, - пора, так сказать, проводить усопшего из юдоли скорби…
- Пожалуй, вы правы, святой отец.
Прейфилд собрался с силами и вышел вперед, бросив последний взгляд на погибшего друга. Лицо Воробьева было спокойным, умиротворенным, одновременно непривычно печальным и почти безжизненным, если так можно сказать. В этой навечно застывшей маске не было почти ничего из того, что делало ее обладателя живым… но это не значит, что его стоило запомнить только таким.
- Дорогие друзья и коллеги… - начал Эдвард, оглядывая присутствующих. - Спасибо за уделенное время. Хотя повод для встречи печальный. - Прейфилд обернулся на портрет в золоченой раме на мольберте. - Алексей… Алекс… был не только моим лучшим другом. Долгое время он был единственным.
Профессор помолчал, нахмурив лоб. Долгие речи никогда не были его сильной стороной. Особенно похоронные. Особенно в честь друзей.
“Оборотная сторона приключений - то, что долгая жизнь гарантирована не всем…”
- Несмотря на нашу разницу во взглядах, происхождении и культуре, - продолжил вслух Прейфилд, снова поворачиваясь к группе скорбящих, - мы стали близки, как братья. Хотя что может быть общего у русского и англичанина?.. - Он усмехнулся одному промелькнувших из воспоминаний. - Оказалось, что много. У него было доброе сердце, и он никогда не ставил на первое место себя. Всегда рвался на помощь, когда знал, что нужен друзьям. Никогда не боялся по-настоящему. За себя - нет. Я в этом твердо уверен. Потому что он… - Его голос дрогнул. - Он был для меня примером. Помог… мне стать лучше. Когда у меня не хватало сил или выдержки, когда казалось, что ветер вот-вот перевернет нашу хлипкую посудину, - он всегда подхватывал штурвал и помогал плыть дальше. Просто делая свое дело.
Дюпон вытащила платок и промокнула снова потекшие слезы. Мицуки прижалась к ее плечу еще сильнее, в ее обычно бесстрастных глазах стояла бесконечная печаль.
Эдвард вздохнул.
- Он был… непростым человеком. Родился в Российской Империи, вырос в бедности и нищете, был… горячим на голову красноармейцем. - Ученый улыбнулся и покачал головой. - Но это все прошло. Что не прошло, так это его суть…
Ван дер Берг поднял опущенную голову и медленно снял шляпу.
- Он всегда был храбрым, всегда был стойким, - продолжил Прейфилд. - Умел задавать вопросы и добиваться ответов. И это сделало его неудобным человеком на родине. К счастью, адаптироваться он тоже умел. Как человек десятка имен и многих талантов… Алекс нашел себе применение и после изгнания. Жаль, что сам о своих приключениях он уже не расскажет…
Сэм сморщился и отвернулся, чтобы никто не заметил пробежавшую по его темной щеке слезу
- Но это сделаем мы, - твердо произнес профессор и приподнял подбородок. - Сегодня мы хороним героя, но не память о нем. Алексей Воробьев пожертвовал жизнью, чтобы спасти, ни много ни мало, весь мир.
Освальд переглянулся с Джеймсом.
- Без его помощи мы бы не справились, - добавил Эдвард, обращаясь напрямую к журналистам, - и если бы не он, то многие из вас не стояли бы здесь в этот день.
Кристиан медленно кивнул и непроизвольно поежился: конец товарища Щербатова было сложно забыть даже спустя столько лет.
Прейфилд вздохнул и закончил:
- История должна запомнить человека, который отдал жизнь, чтобы исцелить само время.
Седой мужчина в затемненных очках положил руку на сложенные в прощальном жесте пальцы Воробьева со старым компасом в них.
- Покойся с миром, старина. Тебя будут помнить.
Каминска встретила вернувшегося к ней Прейфилда теплым взглядом и беззвучно прошептала “Спасибо”. Тот коротко кивнул ей и приобнял за плечи.
“Теперь мы остались одни…”
Профессор не мог этого знать наверняка, но по легкой дрожи Агнешки он понял, что в ее голове тоже промелькнула похожая мысль.
И она уйдет нескоро.
***
На скромном надгробии из серого камня значилось “Алексей Григорьевич Воробьев, 1917-1969. Ты заставил сердце времени снова биться”.
- Спасибо, друг.
Ван дер Берг в одиночестве положил букет белых лилий на свежий холмик и отошел назад.
Дождь прошел. Недалеко блестели в редких лучах проглядывающего солнца крыши поместья Прейфилдов, слабый ветер шевелил ветви плакучих ивы и влажная дымка рассеивалась.
Волькерт поднял взгляд на соседние две могилы, на которых тоже были цветы, пусть и не в таком количестве, как на новой.
“Джонатан Кеплер, 1891-1949. Критик, наставник, декан”, прочитал он на монументе первой.
“Ханс Пуфельшмидт, 1878-1945. Ты все-таки это сделал”, было написано на втором.
Голландец тяжело вздохнул и посмотрел на стоящего вдалеке Прейфилда, который о чем-то разговаривал с Кристианом и Адели, судя по внешнему виду, вполне оживленно и одновременно собранно, как и было всегда.
Но Ван дер Берг слишком хорошо знал Эдварда, чтобы в это поверить.
***
- Спасибо за службу, святой отец.
Иерей закатил глаза и отмахнулся:
- Да ладно уж вам, все ж дети божии. Протестанты, католики…
Эдвард покачал головой и попытался сгладить акцент:
- Не беспокойтесь насчет возвращения, - вас доставят сразу же, как устанете от местной погоды.
Профессор примирительно протянул руку, священник машинально перекрестил ее - и оба мужчины на мгновение застыли от неловкости.
- В общем… - наконец протянул англичанин, просто коснувшись плеча собеседника, - мы решили помочь вам восстановить обитель святого Павла.
Батюшка от неожиданности вскрикнул что-то не вполне цензурное, бросил недоверчивый взгляд, а затем с чувством потряс руку Прейфилда и даже попытался перейти на английский:
- Итс, как его, миракл! Сэнкью! Пятиозерный монастырь никогда не забудет вашей доброты!
В некотором отдалении наблюдал за разворачивающейся сценой молодой человек в очках и с растрепанной прической, с некоторым усилием опираясь на трость из светлого дерева. За его спиной появился мужчина немного старше в белом свитере, с выразительными бровями и зачесанными назад волосами средней длины.
- Интересно, - произнес незнакомец, сложив на груди руки, - о чем именно они говорят?
Калека прищурился.
- Кажется… - произнес юноша спустя пару секунд, - наш загадочный профессор предлагает странному бородатому пастору какую-то помощь.
- Надо же, - впечатлился собеседник, - читаете русский по губам?
- Нет, но языковые паттерны индоевропейских языков довольно похожи.
- Отличная интуиция, - похвалил его брюнет и замялся, - эм-м…
- Стивен Хокинг, - представился гость из Америки, опираясь на трость, и приветственно протянул руку. - Можно просто Стив.
- Рад знакомству, Карл Саган.
- Взаимно… - молодой Хокинг посмотрел на часы. - Боюсь, мне пора искать Джейн. Вы тоже будете завтра на пресс-конференции?..
- Само собой, - серьезно кивнул Саган. - У меня слишком много вопросов к тому, что случилось за последнюю неделю на нашей бледной голубой точке.
Ван дер Берг тоже посматривал на часы-браслет, но с другой целью, когда рядом с ним прозвучал хриплый голос:
- Значит, вы и есть тот голландец.
- Простите?.. - Волькерт поднял взгляд и увидел худощавого рыжеватого мужчину около тридцати с глубоко посаженными глазами.
- Не думал, что выйдет встретиться лично, - проигнорировал негласную просьбу представиться мужчина и повернулся к ряду могил вдалеке. - Но смерть всех уравнивает…
- Вы его знали?
- Он спас мне жизнь, - отрезал человек усталого вида. - И не мне одному…
- Это верно, - Ван дер Берг тяжело вздохнул.
Они помолчали какое-то время.
- Знаете, - наконец повернулся к высокому собеседнику рыжий, - я на вас больше не злюсь. Первые пару лет злился, сейчас уже нет.
- Вы тот журналист, который первый обо всем догадался?..
- Да, - кивнул Кристиан. - Вы разрушили мою репутацию и лишили всех источников дохода. - Он усмехнулся. - Удобно быть единственным, кто контролирует правду… Но я приспособился. Я всегда знал, что прав. И что они… - Хиггинсон кивнул в сторону Прейфилда в окружении Адели и Мицуки, - они все однажды вернутся, и всё закончится.
- Все и правда закончилось.
Голландец опустил взгляд, в его голосе читалась бесконечная грусть и чувство утраты. Британский журналист все же не отказался от подколки:
- Сожалеете о том, что совершили?..
Ван дер Берг пристально посмотрел на него из-под опущенных бровей:
- Я тот, кто чуть не уничтожил Солнечную Систему, думая, что спасает остальные потоки альтернативной истории. Что подсказывает ваше чутье?
Сэм отстраненно стоял у стола с напитками и закусками и подумывал, не отойти ли подальше, чтобы спокойно покурить в стороне. С одной стороны, эта мысль его привлекала, так как он давно не курил и уж точно не свои особенные крутки, а с другой стороны - наверное, пыхтеть марихуаной прямо на кладбище было не очень уважительно по отношению к умершим. С третьей стороны, это ведь и не полноценное кладбище, а частная территория…
“Интересно, что бы Алекс на это сказал”, - тоскливо подумал Джонс и вытащил зажигалку.
Наверное, он бы посмеялся.
Американец с рукой на перевязи вздохнул, убрал зажигалку и налил себе немного лимонада из графина. Его внимание привлек набор больших коробок у странного постамента, которому вроде бы было не место на частном кладбище. Впрочем, это была земля Прейфилда и седой ученый мог делать на ней все, что угодно…
Краем уха до него донесся незнакомый голос, кажется, единственной девушки из репортеров:
- Слушайте, а Шелли с Лизой из Калифорнии разве не должны были приехать?
- Я пытался с ними связаться, - ответил ей Ван дер Берг, - но так и не смог их найти. Хотя и пытался, по всем каналам.
- Странно, пропустить похороны бывшего мужа… так на нее не похоже…
И правда, подумал Джонс. Что бы там ни было между одной из них и Воробьевым, ни одни размолвки не стоят такого отношения. Понятно, что его уже нет и ему, может быть, уже все равно, хотя кто его знает, как оно там все устроено наверху…
- Боже мой! - внезапно вскрикнула девушка.
Послышались удивленные оклики.
Сэм с некоторой тревогой обернулся, - и от неожиданности выплюнул весь недопитый лимонад, забрызгав себе футболку.
- Ох! Штоб я сдох прям на месте, брат!
- Я бы выбрала немного другие выражения на кладбище, брат, - невозмутимо заметила совсем рядом Мицуки, попивающая сложный коктейль из на вид безобидной банки с содовой.
- Не, брат, - Джонс схватил ее за плечи и развернул в сторону главных ворот, - ты посмотри сначала!
Тут настал черед даже Итакуре уронить банку и широко раскрыть глаза.
На пороге широко открытых ворот стояла четверка потрепанные от долгой поездки людей с чемоданами для инструментов и в одинаковых белых костюмах, один из которых носил круглые очки в тонкой оправе.
- Простите за такую задержку, друзья, - начал звучным баритоном скромного вида бородач с выразительными бровями, - мы немного не рассчитали время…
- Говори за себя, Пол, - повернулся к нему носатый обладатель очков. -Кто настраивает гитару по полчаса?
- Сказал тот, кто приходит на репетиции последним, - усмехнулся в усы стоявший позади мужчина, доставая барабанные палочки.
- Она меня вдохновляет, - упрямо ответил ему щуплый шатен, пока группа двигалась к импровизированной сцене с кучей коробок сбоку. - Сколько раз уже повторять… Мне лучше пишется, когда я изможден. Не стану уточнять, в каком смысле.
- Господи, ты свои стихи-то последние читал? - не выдержал последний член группы, тоже усатый.
- Ребята, ребята! - приподнял руки Пол.
- Мы точно распадемся, - вздохнул Старр и нагнулся, чтобы собрать барабанную стойку из открытой упаковки.
- Короче! - МакКартни заметно повысил голос и спорившие Леннон с Харрисоном невольно повернулись к нему. Один из двух ведущих солистов “Beatles” улыбнулся, довольный тем, что все еще сохранил влияние, и повернулся к собравшимся на похоронах. - Мы бы хотели почтить память вашего доброго друга и немного поднять вам настроение…
- Да-а! - не удержался и крикнул Сэм.
- Вижу, кому-то мы его уже подняли, - тотчас заметил его бородатый англичанин и указал на него пальцем, - это очень хорошо!
- Я люблю тебя, Пол! - еще громче воскликнул Джонс и высоко приподнял руки.
- Ты это не совсем серьезно, - вполголоса заметила Мицуки и приподняла бровь.
Но американец чуть старше ее не слышал. На глазах простого паренька из бедного сегрегированного района осуществлялась его самая большая мечта… мечта, над которой он почти сдался.
- Короче, - тем временем взял инициативу Леннон и вышел вперед, оттолкнув своего соавтора, - мы вместе с Полом написали особую песню специально для вас. Она никуда не войдет и ее никто больше, скорее всего, не услышит…
- Но это не важно, - снова взял у помрачневшего пианиста инициативу МакКартни, - потому что мы возвращаемся! - Он улыбнулся под гром на удивление громких для небольшого собрания аплодисментов и одобрительных выкриков. - Мы хотели бы, чтобы это маленькая песня напомнила вам, что… вы не одни, и мы есть друг у друга.
- Банально, но верно, - тоскливо отметил Леннон.
- Заткнись, очкарик, - тут же бросил Джордж.
Пол стиснул зубы и тут же приподнял палец вверх:
- Пока мы тут все не передрались, давайте-ка сделаем кое-что новое, ладно? Нам очень нужно, чтобы кто-то стоял между этими двумя. - Бард на секунду задумался. - Думаю, нам очень нужен на…
- Бубен! - прервал его Сэм. - Дайте мне бубен!
- Дайте ему в бубен, - вздохнула Итакура.
- Отлично, хоть палочки для еды, - произнес Ринго, устраиваясь за наскоро установленными барабанами, - только чтобы два гения не искрили.
Маккартни приветственно поманил Джонса на сцену и тот, не веря тому, что это взаправду, оглянулся на друзей.
- Давай, Сэм! - подбодрила его Адели, а стоящий рядом с ней Эдвард поддержал ее:
- Вперед, приятель! Молодец!
- Я всех вас так люблю!
Парень одарил их белоснежной улыбкой и направился к уже занявшим свои места музыкантам.
- Отлично, пятый член ансамбля на месте… - Пол выдохнул и приветственно протянул руку: - Как тебя зовут, приятель?
- Сэм Джонс, сэр, - с готовностью пожал ее американец, - и вы не найдете битломана больше, чем я.
- Ну, я никакой не сэр, но…
- “Но!” - Ван дер Берг подмигнул восторженной Адели, которая воссоединилась сс скептической Мицуки.
- …но спасибо на добром слове, - закончил МакКартни и обернулся к остальным членам “Ливерпульской четверки”. - Итак, погнали!
Джордж Харрисон дал Сэму небольшой бубен и уступил ему место рядом с Ленноном за неизвестно откуда доставленным фортепиано; поэт в очках кивнул ему и бросил взгляд на Маккартни, слегка повернув голову. Ему явно хотелось начать, но он посмотрел на черно-белые клавиши перед собой и простейшую партитуру, написанную на странице из записной книжке во время трансатлантического перелета, - и Джон просто положил пальцы на клавиатуру, готовый к первому за долгое время выступлению перед публикой.
Пол Маккартни откашлялся.
- Алексей Воробьев… - начал бородатый англичанин с грустными большими глазами. - Я не знаю, каким он был человеком, но знаю одно - он был прекрасным другом для всех, кто смог сегодня появиться. И эта песня - она для вас. Для всех, кому он бы дорог… покойся с миром, друг.
Ринго Старр трижды ударил по краю барабана и завел легкую ритмическую партию, Леннон начал с флегматично-обнадеживающих фортепианных аккордов, а Харрисон подыграл ему на вовремя подключенной к усилителю электрогитаре. Они отыграли небольшое гармоническое вступление, понемногу увеличивая темп, и Маккартни начал петь:
Rest, my friend,
We shared our joys and fears,
Till the end,
Together, through all our years.
And now you're gone,
I'm left alone,
With memories
All on my own….
Адели обняла Мицуки еще крепче, по ее щеке пробежала слеза. Прейфилд медленно кивнул своим мыслям.
Джон Леннон продолжил попеременно с Полом, его эмоциональный фальцет звучал глубоко и задумчиво:
Oh, my friend,
I see your smiling face,
A treasure trove
Of vast, live happy places,
But now you're gone,
And I'm left alone,
You know that I'm still here today,
To find my way
Back home.
Сэм ритмично отстукивал бубном. Ван дер Берг думал о чем-то своем.
Джордж и Ринго присоединились к Полу с Джоном, и все вместе они закончили после небольшой инструментальной перебивки:
Here, at the end,
We've lost you, dear friend,
But your memory stays,
To lead us our ways,
Through the darkness and the pain,
To the future where
Love and peace will reign.
Старр перешел на более резкую барабанную партию, и Харрисон воспользовался моментом, чтобы уйти в яркое электрическое соло. Маккартни поддержал его игрой на шестиструнной гитаре вместе с Ленноном, который вывел на переносном фортепиано серию вдохновляющих арпеджио, которые обратились ритмичной мелодией в тишине вечереющего неба.
- Любовь и мир воспрянут… - закончил тихим голосом Леннон и опустил крышку инструмента.
Ее стук утонул в аплодисментах восторга, радости и надежды.
***
Кристиан стоял в стороне с чашкой любезно предложенного француженкой кофе и наблюдал за тем, как члены самой известной рок-группы в мире раздают автографы на заднем дворе особняка появившегося из ниоткуда ученого и его разношерстной команды, которая еще и заметно поредела.
- Извините, - послышался суховатый голос, - не против, если потревожу?
Хиггинсон оглянулся и кивнул.
- Конечно.
К нему подошел один из двух незнакомых ему людей, серьезный мужчина с заметными морщинами в очках с толстой оправе.
- Значит, это вы - тот человек, который все предсказал?.. - Он неуверенно поправил рукава пальто. - Извините, я случайно подслушал ваш разговор с мистером Ван дер Бергом.
- Да, можно и так сказать, - пожал плечами бывший журналист. - А вы…?
- Освальд Кент, пресса. - Мужчина в очках не стал называть конкретное изданиа. - Если вы не против, я бы хотел побеседовать с вами под запись. Завтрашняя пресс-конференция станет темой дня на всех передовицах, и мне бы хотелось… во-первых, во всем разобраться, а во-вторых, - частично загладить свою вину.
- В каком смысле? - нахмурился его собеседник.
Освальд вздохнул и поправил съехавшие очки.
- Я в какой-то мере поспособствовал этому хаосу. Ван дер Берг дал в свое время обширное интервью, которое подтолкнуло мою карьеру. Но теперь я понимаю, что его роль в последних событиях была вовсе не однозначной. Так что… - он положил руку Кристиану на плечо, - …вы не будете против, если я угощу вас ужином?
- Интересное предложение, - спокойно отметил Хиггинсон, опустив взгляд на пальцы Кента, но не стал убирать руку.
- Так что скажете? - на губах Освальда впервые появилась бледная улыбка.
- Может быть, я буду не против не только ужина.
***
Ван дер Берг взошел на небольшой холм и остановился.
- Вот вы где.
Прейфилд обернулся.
- Думали, я так просто уйду с похорон лучшего друга?
- Вы все еще полны загадок.
- Эта загадка не настолько трудна… - Эдвард поднялся на ноги и отошел в сторону, а голландец наконец увидел предмет его интереса.
Под упавшим во время давней грозы столетним дубом был бугор из недавно разворошенной земли, над которым стояла небольшая табличка из старого камня, - не настолько заметная, как остальные мемориальные знаки на небольшой частном кладбище, но считавшаяся вполне однозначно.
- Странное чувство - смотреть на собственную могилу, - негромко заметил Волькерт.
На плите было выгравировано короткое “А. У. Смит” и нечеткие годы жизни.
- Это были не вполне вы, - заметил Эдвард и снова наклонился, чтобы окончательно привести запущенное место захоронения в порядок. - И отвечать за его поступки не вам.
- Это так. Но все же…
- У вас свой груз, я знаю. И не виню вас. Все это уже история…
Прейфилд смахнул рукой забившуюся грязь в нижнюю часть траурной надписи.
“1931-1897”
- История, начавшаяся с человека, который умер до того, как родился, - усмехнулся мужчина в темном пальто и шляпе.
- Забавный парадокс, да…
Прейфилд и Ван дер Берг немного помолчали.
Музыканты отыграли еще полдюжины песен и уехали, гости церемонии понемногу расходились. Догорал вечер и в небе появилась единственная яркая звездочка, которую можно было увидеть.
- Мы оба изменили мир, не так ли? - наконец произнес седой англичанин, неподвижно глядя на Юпитер в вышине.
- С разных позиций, но да… - задумчиво ответил небритый голландец. - Я пытался его разрушить из благих побуждений. Вы пытались мне помешать. Мы оба хотели одного и того же, хоть и с разных позиций….
- Созидатель против разрушителя… - покачал головой с легкой улыбкой профессор, в последнем случае имея в виду себя. - Интересная смена ролей, у судьбы извращенное чувство юмора.
- “Бог не играет в кости”, - ответил ему цитатой Ван дер Берг и его уголки губ тоже приподнялись вверх.
Прейфилд вздохнул.
- Бога, к сожалению, нет… есть только люди. Что еще страшнее.
- Или обнадеживающе.
- В данном случае да, - согласился с бывшим противником старый изобретатель и поджал губы, - мы едва избежали катастрофы. Но я боюсь представить, какими были бы последствия нашей неудачи.
Волькерт положил руку ему на плечо:
- Отпустите это, вы уже заплатили свою цену. Пора отдохнуть. Насладиться миром, который вы все же построили… я оставляю все вам.
Эдвард поднял на него недоверчивый взгляд:
- Оставляете..?
Ван дер Берг ответил ему со спокойствием в голосе:
- Утополис, все разработки, патенты… всё теперь ваше. - По его глазам было видно, что он давно все решил. - Моя команда юристов уже заканчивает оформление бумаг.
Прейфилд попытался что-то возразить, но голландец предостерегающе поднял руку:
- Прибыль от коммерческой деятельности тоже пойдет в ваш фонд, вам не нужно будет преподавать ради заработка. Только если соскучитесь по работе.
Англичанин покачал головой:
- Боюсь, я не могу это принять.
- Еще как можете, - Ван дер Берг был непреклонен. - Это ваше наследие с точки зрения идей, не мое. И потом, это вы вдохновили меня. Помните? Тогда, в 1963-м.
- Когда вы спасли мне жизнь от сердечного приступа… - голос ученого стал тише.
Волькерт продолжил, его речь была искренней:
- Если бы не наше случайное знакомство, дружба и долгие переписки, - я бы не смог закончить фрактализатор реальности. Цепь событий не запустилась бы, мы не стали бы врагами, вы не исчезли бы на шесть лет и не дали бы мне построить свою технологическую империю, объединяющую Восток и Запад. Я бы не сделал того, что у вас не получилось… - Отказывающийся от власти повелитель мира поднял взгляд на пожилого наследника. - Поэтому после того, как я навсегда исчезну, все это должно перейти к вам. Считайте это вторым шансом, мой друг.
Прейфилд не смог согласиться:
- Не думаю, что по-настоящему заслуживаю это. - Изобретатель вздохнул и провел рукой по седой бороде. - Невольный злодей всей истории, в которой мы оказались, - это я, а не вы.
- Мы оба столкнулись с большим, чем мы сами. Важно не прошлое, а то, какие уроки из него мы готовы извлечь, чтобы двигаться дальше…
- Так вы просто двинетесь дальше? - Эдвард прищурился. - Без обратной дороги?
Ван дер Берг целеустремленно кивнул:
- Это судьба, к которой я всегда стремился. Здесь мне места нет. А вот вам и всем остальным людям… этот мир теперь ваш. Вы достойны этого больше, чем я.
Прейфилд кивнул своим мыслям.
- Значит, это прощание…
- Не совсем, - обернулся к нему голландец с обнадеживающим видом. - Мы еще встретимся, как минимум завтра. Люди обоих полушарий жаждут ответов, и я готов их дать. А потом… обещаю, я загляну к вам перед уходом.
- Буду очень рад вас увидеть, Волькерт, - серьезно сказал ему Эдвард. - Мои двери для вас всегда открыты.
- Я знаю, друг, - ответил Ван дер Берг и почему-то усмехнулся. - Так было всегда.
- Что?..
Голландец почему-то кивнул в сторону огромного дома:
- Сколько лет этому поместью?
- Странный вопрос, - пожал плечами профессор и сложил на груди руки. Моя семья жила здесь с конца XVIII века. А что?
- Думаю, если вы поднимете документы о строительных работах, которые здесь проводились во второй половине XIX века, то заметите одну весьма знакомую фамилию.
Прейфилд нахмурился.
- Вы хотите сказать…
Ван дер Берг кивнул, подтвердив ход его мысли:
- Аденмайер Уилфред-Смит каким-то образом понял, что я появлюсь в этом месте во время первого запуска машины времени. И заблаговременно подготовился. - Голландец сделал широкий жест. - Комната, тайный ход… все, чтобы первый гость из будущего не погиб замурованным в подземелье и не вызвал бесконечный каскад появлений других своих копий в этом же месте и в том же времени.
- Так вот что это было за место, - задумчиво почесал подбородок Эдвард. - Как интересно…
- Именно! - Волькерт издал короткий смешок. - Мы с вами даже разминулись тогда, шесть… шесть лет назад. Я не знал, как вы отреагируете на незваного гостя в скафандре.
Профессор улыбнулся.
- Уверен, реакция была бы достаточно бурной. Хотя, если бы мы встретились и поговорили… - Его тон стал задумчивым.
- Да, - будто ответил на его мысли Ван дер Берг. - Я бы не уничтожил Солнечную Систему, а вы бы ее не спасли.
- Никогда не хотел быть героем, - вздохнул ученый.
- Все герои так говорят.
Мужчина в темном пальто собрался было уходить, но через пару шагов остановился, что-то вспомнив:
- А, кстати. Еще кое-что. Зачем я вообще вас искал… - Ван дер Берг порылся в глубоких карманах и вытащил достаточно крупный свёрток. - У меня для вас прощальный подарок. Возьмите.
Прейфилд нахмурился.
- Это… магнитные диски?
- Да, -кивнул Ван дер Берг, - осторожнее с ними. Воспользуйтесь своей ЭВМ и сами все поймете. Она бы хотела, чтобы они были у вас.
Доброй ночи.
Прейфилд задумчиво посмотрел вслед уходящему человеку.
И прижал сверток к груди, словно самую ценную вещь на свете.
***
Около часа спустя он поднялся в свой кабинет, надел старые тапочки, снял коричневый свитер и повесил его на плечики. Повернул к себе кинескоп на шарнире, щелкнул тумблером питания на вычислительном блоке. Дождался, когда на экране появятся мерцающие черно-белые буквы, и бросил взгляд на предмет в развернутых листах упаковочной бумаги.
- Что ж…
Прейфилд аккуратно взял в руки набор намагниченных дисков, вложил каждый из них в собственное крепление в устройстве, присоединенным к его терминалу, и соединил их контактами между собой в массив.
- Посмотрим, что тут у нас…
Он надел на нос очки и прищурился. На носителе был какой-то программный код, которого он раньше не видел. И, насколько он мог судить, алгоритм запускался при помощи единственной команды…
- Попробуем тебя вызвать…
Ученый запустил цепочку команд с подключенного магнитного диска и на экране его ЭВМ медленно, буква за буквой, проявилась надпись:
“>> ЗДРАВСТВУЙТЕ…”
Прейфилд удивленно приподнял бровь и опустил взгляд на клавиатуру, думая, не будет ли глупым попытаться написать что-то в ответ, но в это время экран на мгновение моргнул и у фразы постепенно появилось продолжение:
“>> ...О ЧЕМ ВЫ ХОТИТЕ ПОГОВОРИТЬ? /”
- Надо же.
Под текстом появился мигающий прочерк, будто приглашающий к диалогу.
- Ну что ж…
Прейфилд медленно набрал на клавишах от электрической печатной машинки:
“КТО ВЫ? КАК ВАС ЗОВУТ?..”
Он нажал клавишу ввода, кинескоп снова моргнул и через несколько долгих секунд на экране появилось:
“>> А КАКОЙ БЫ ОТВЕТ ВАС УСТРОИЛ? /”
Эдвард вздохнул и напечатал:
“ХОТЕЛ БЫ Я ЗНАТЬ…”
Вычислительный блок зашумел, реле включило систему маленьких вентиляторов. Прейфилд сложил перед собой руки.
Система через какое-то время вывела на экран:
“>> РАССКАЖИТЕ МНЕ БОЛЬШЕ /”
Ученый вздохнул и опустил голову. Он чуть не попался на психологический трюк: иллюзия сопереживания, основанная на наводящих вопросах.
- Простой текстовый алгоритм, пусть и довольно хитрый.
Он отодвинулся от клавиатуры с экраном, но мигающая надпись заставила его подумать, что просто так завершить диалог и выключить устройство может быть невежливо. Простая программа или нет, но она заслуживала хотя бы крохотного ответа.
“НЕ ДУМАЮ, - напечатал на терминале Эдвард, - ЧТО ТЫ МНЕ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ”.
И снова нажал ввод, почему-то надеясь, что ответ в этот раз будет другим.
Прошло немного больше времени, и на экране высветилось:
“>> ПОЧЕМУ ВЫ ТАК ДУМАЕТЕ? /”
Прейфилд разочарованно выпрямился. Он был прав, это словесная игра в сочувствующего собеседника, которая могла продолжаться вечно… так что не было смысла держать себя в рамках.
“ТЫ НЕ ОНА, - быстро набрал он на клавиатуре, - ТЫ НЕ ОЛИВИЯ. ОЛИВИИ БОЛЬШЕ НЕТ”
“Ввод”.
Жужжащие охладителей изменилось. Или транзисторы уже подошли к пиковой энергонагрузке?.. Прейфилд тихо выругался.
“На каком оборудовании вообще предназначена для запуска эта странная лингвистическая игрушка?”
На экране все так же стояли буквы его последнего сообщения.
- Ну вот.
Старик потянулся было к выключателю, когда на кинескопе наконец проявился текст ответа машины, строчка за строчкой:
“МОЖЕТ БЫТЬ. /”
Эдвард застыл в миллиметре от тумблера.
Что-то в тоне ответа изменилось.
Он заинтересованно наклонился ближе к экрану.
“Я НЕ ОНА… /”
- Что…? - вырвалось вслух у потрясенного профессора.
Надпись моргнула, следующая строчка проявилась быстрее:
“НЕ _СОВСЕМ_ ОНА”
Это точно был не тон безразличной имитации искусственного интеллекта.
От последних строчек ответа Прейфилд почувствовал странную смесь тоски, удивления, легкого страха и глубоко затаенной надежды почти религиозного толка.
На кинескопе ЭВМ появилось:
“НО Я РАДА БЫТЬ ЗДЕСЬ... /”
“ЭДВАРД. /”
<< Вернуться назад (Глава 24) | В содержание | Читать дальше: Эпилог >>